Удивительно, что мы видим деревья и больше не удивляемся им.

Ральф Уолдо Эмерсон

В основе творчества Тагути лежит человеческая судьба, память и страдание, травмы постимперского сознания, многослойность и специфический информационный шум, в котором мы живем, пытаясь сохранить если не человеческое достоинство, то хотя бы человеческое измерение.

Тагути создает работы сериями и каждая ее выставка — это жест, обдуманный, срежиссированный, прожитый. Она использует различные техники и работает с несколькими темами, предпочитает черно-белую гамму, но порой деликатно вводит цвет в свои композиции. Сознательно ограничивая себя в цвете, художник много работает с линиями, пластикой. Рисуя портреты, сталинскую архитектуру или создавая орнаменты, она выстраивает своеобразное мифологическое пространство («Большой портрет», «Объятия», «Вторая душа», «Страницы семейного альбома», «Кружева и колебания» и др.).

Тагути всегда увлекал феномен палимпсеста (так называют рукописи, найденные на пергаментах, бывших в употреблении). Палимпсест у Тагути «как образ многослойности жизни: ты смотришь на то, сквозь что просвечивает прошлое и на что отсвечивает будущее». Базовым фоном может служить изображение на холсте принципиальной схемы или что-то декоративное. Затем на первый слой наносится рисунок, но если он становится слишком реалистичным, то производится его деструкт, размытие: «Тогда я закрашиваю всё белой краской. Что-то проступает сквозь этот слой. И вот это “что-то” я начинаю вытаскивать, начинаю снова рисовать, но не обводить старое, а проводить линии чуть-чуть рядом, создавая новую оптику. Я не знаю, что получится в конце — каждый раз это борьба с материалом».

Особенно масштабные драмы звучат в серии живописных полотен «Деревья», представленных на выставке «ARBOR: жизненная форма»,  написанных на холстах акрилом, углем и сангиной. Аутентичные, необычные, очень энергичные портреты деревьев без фона в метафизической среде — ни земли, ни неба, стволы и ветви, иногда сильно напоминающие анатомию тела с кровеносными сосудами и мышцами, суставами и сочленениями.

«Деревья как разрозненное войско ветеранов-солдат, призванное охранять и защищать нас, вдыхая углекислый газ и выдыхая кислород», говорит Тагути. «Измученные боями и долгой дорогой, они ввинчиваются в твердую, неприветливую городскую землю, не стыдясь своих ран и увечий.

Деревья будто перевернутые люди. Они думают, общаются с помощью корней, мы видим только небольшую их часть, основная масса скрыта в земле, где происходит тайная, и даже мистическая жизнь. Корни «мыслят» и подают сигналы верхней части растения», продолжает художница.

Стволы - человеческое тело, а корни – переплетенные руки, ноги, голени, колени, а иногда - наши внутренности. Иногда можно угадать спину, хвост, лапы или глаз таинственного чудовища.

Деревья, как никто, заложники своей судьбы: они не могут изменить место жизни, и если покинут его, то навсегда – под натиском урагана или под беспощадной пилой. Как старые солдаты они продолжают спасать нас, вдыхая углекислый газ и выдыхая кислород».

О художнике:

Анна-Катя Тагути (Екатерина Козлова) родилась в Риге, в семье художника Якова Козлова, представителя академической школы русской живописи. Двоюродный брат её матери Ицхак Бен-Цви Шимшелевич был вторым президентом Израиля. Анна закончила Художественный институт им. В.И.Сурикова (мастерскую монументального искусства Клавдии Тутеволь, ученицы Александра Дейнеки).

Является членом Московского Союза художников с 1984 года.

Живет и работает в Москве.

Лауреат American Art Awards 2018. I и II место в категории “Portrait of someone famous”.

Работы находятся в собраниях Museum of Jewish painters (Нью-Йорк, США), Графическом Центре Франца Мезереля (Бельгия), Il Museo Internazionale della donna nell'arte — MIDA (Сконтроне, Италия), Музей московских художников (Москва, Россия), Новосибирском художественном музее (Новосибирск, Россия),  Норильской художественной картинной галерее (Норильск, Россия), Музее Эрарта (С-Петербург, Россия).