Вопреки пословице о яблоке и яблоне, выставка Кирилла Кто и Татьяны Будяк - сына и матери - представляет собой серию человеческих контрастов, выступающих намного объемнее, чем стилистические сходства. Кирилл Кто, уличный художник, каждый выход наружу или в пространство галереи обставляет как экзистенциальный опыт суровой самокритики: искусство никогда не приносит радости «чистого творчества», оно всегда проблема, замена, паллиатив, не помогающий от реальных болезней. Для Татьяны Будяк, наоборот, искусство - необходимая часть жизни, и этой творческой работе нет альтернативы. Кирилл Кто выставляет почти дневниковые записи на всеобщее обозрение, “все на продажу”. У Татьяны Будяк техника монументального искусства практикуется в станковом, частном варианте. Есть и важная поколенческая разница: Татьяна - человек эпохи производства и плановой экономики, бывший инженер, занявшийся рукоделием и в широком смысле искусством после того, как советская микроэлектроника перестала быть нужной в государственном масштабе. Мозаика дает возможность применить множество инженерных решений, и поэтому подходит как универсальная замена потерянной профессии и здоровью. Кирилл Кто, наоборот, человек пост-индустриальной эпохи, дающей каждому в руки средства самовыражения, не приближающие, однако, к реальности общественных отношений. Представители этих поколений встречаются на одной выставке редко, хотя им много чего есть сказать друг другу.
«Это напряжение между поколениями позволяет исключить выставку из области жестов сыновней любви и преданности. Тем более, что к вопросам влияния друг на друга и мать, и сын относятся напряженно. Мать рассказывает о сыне подробно, но, что называется, не под запись: те источники вдохновения, которые, как смешные детские фотографии, взрослым невыносимо видеть, могут быть перечислены только в личной беседе. В работах Кирилла Кто около 2013 года появляется мозаичная структура, часто служащая подложкой под текст, иногда выступающая автономно. У Татьяны Будяк проскальзывают городские, нелегальные образы - типа черной кошки, напоминающей о культовом советском фильме, только во много раз более трогательной. Что остается сравнивать, кроме поверхностных сходств? Есть чувство, что работы матери и сына открывают друг другу недостижимые горизонты. В полуабстрактных городских пейзажах Татьяны Будяк, лишенных и следа урбанизма, просматриваются Сезанн, Лабас и Дибенкорн - художники, для которых внутренние принципы организации законченной картины важнее, чем дальнейшая судьба объекта и его положение в системе художественных вещей. Кирилл Кто не мыслит работы вне этой системы, или, вернее, систем - этики уличного художника, вынужденного проверять каждый свой жест на соответствие кодексу чести, и понимания произведения как единицы эстетического удовольствия на рынке досуга. Любая законченность тут же развенчивается как случайность или умысел в ходе последовательного обнажения всех и всяческих приемов. “Чистое искусство”, однако, невозможно ни у сына, ни у матери: и там, и там оно связано с личными историями, из которых может быть исключено только с риском потерять внутренний смысл сделанного.»
Валентин Дьяконов
Open Studios
Free of Charge 
